Л. Н. Оборин
МОЕ АРТИСТИЧЕСКОЕ ОБЩЕНИЕ С В. В. СОФРОНИЦКИМ
Мое знакомство с исполнительским творчеством В. В. Софроницкого
относится к двадцатым годам.
Однажды у Малого зала консерватории появилась афиша с неизвестной в то время
фамилией пианиста Владимира Софроницкого. Правда, мне лично приходилось
слышать от своих друзей-ленинградцев, что у профессора Л. В. Николаева есть
изумительный ученик, восходящая звезда. К тому же его слышал Н. К. Метнер,
который предсказывал ему большое будущее и вообще восторженно о нем отзывался.
Он говорил, что пианист тяготеет к романтической музыке, любит Скрябина
и, кстати, женат на дочери Скрябина — Елене Александровне.
Концерт оставил неизгладимое впечатление. Нельзя было не отметить сочетания
внешней красоты с вдохновенной игрой. Софроницкий меня пленил своеобразием
музыкального облика, до болезненности чутким проникновением в исполняемое.
Это было подлинно музыкальное творчество, лишенное стремления произвести
впечатление на публику: он весь был в образе, и это очень подкупало. Можно
было соглашаться и не соглашаться с его интерпретацией, но игра его сильно
увлекала, и в Москве он сразу же нашел аудиторию, которая его очень полюбила.
Особенно запомнились в этот вечер Симфонические этюды Шумана, 24 прелюдии
Шопена, Четвертая соната Скрябина.
Я пришел в артистическую, чтобы поздравить его, и мы познакомились.
Мы часто встречались с ним в Ленинграде. Во время одной из встреч, после
небольшой беседы, он попросил меня что-нибудь сыграть. Я отказался, но он
так настойчиво просил, что пришлось сесть за рояль. Я сыграл две сказки
Метнера.
Мне было неудобно играть, так как рояль оказался очень тугим. Он, по-видимому,
заметил это, рассмеялся и спросил:
- Что, неудобно играть?!
- Да, не очень! — сказал я.
- Это не мой рояль, прокатный!..
Вскоре в моей жизни произошло большое событие: я получил звание лауреата
на Шопеновском конкурсе. И с этого времени мы стали еще чаще с ним встречаться.
Подружились.
Владимир Владимирович был удивительно гостеприимным, обаятельным человеком,
веселым, остроумным. Часто развлекал гостей фокусами.
Он увлекался поэзией, литературой, с юности поклонялся Блоку, мечтал познакомиться
с ним. У него была большая интуиция, позволявшая безошибочно определять
ценное в поэзии и литературе.
Как музыкант он, конечно, относится к разряду гениально одаренных людей.
Иногда на концертах бывали просто необыкновенные «прозрения», всегда потрясало
творческое начало в игре.
У нас был период, когда мы часто встречались. Очень памятен день, когда
Владимир Владимирович потащил меня слушать, как он занимается. Рояля у него
в ту пору не было, он ходил к каким-то знакомым. Я не хотел идти, не хотелось
мешать занятиям. Но он был очень настойчив:
- Я всего полтора часа буду играть, — сказал он.
Его пальцам и памяти подчинялось огромное количество вещей. Равных ему,
откровенно говоря, я не встречал.
В этот день он сыграл несколько сказок Метнера, «Крейслериану» Шумана, ряд
произведений Листа. В «Мефисто-вальсе» у него не вышли «скачки» в репризе.
Он повторил еще раз. Опять не вышло. После этого он вскочил, назвал себя
«бездарностью», походил по комнате и опять стал играть. Ну, тут уже все
идеально получилось! Вот так он «занимался». Это выглядело как концерт.
Однажды, во время одной из наших встреч, он мне сказал: «Знаешь, Лева, на
свете много двухрояльной музыки, почему бы нам с тобой не поиграть?»
Я немножко побаивался его как ансамблиста, так как ансамблевую игру он не
очень любил, не любил играть и с оркестром. Но опасения были напрасными.
Он очень прислушивался ко мне как к партнеру.
Мы дали два концерта в Москве и Ленинграде '.
Играли Сонату D-dur Моцарта, «Белое и Черное» Дебюсси, Прелюдию и фугу Танеева,
Вариации В-dur Шумана и другие произведения.
Вот в Вариациях Шумана у нас не было одинаковой манеры исполнения. Играли
разными штрихами и тембрами.
Критика к нам отнеслась несочувственно. Было сказано, что играть нам вместе
не следует, что мы совсем разные индивидуальности. И мы перестали заниматься
ансамблем, но дружбу сохранили на долгие годы.
Предыдущая статья
------------ Следующая статья
"Как музыкант он, конечно, относится к разряду гениально одарённых людей."
"Равных ему, откровенно говоря, я не встречал."
Л.Оборин